Моника Форбухнер: В Казахстане 68 процентов женщин-заключенных сидят за убийство мужей

В гостях у "Радиоточки" немка Моника Форбухнер, учредитель общественного фонда "Жеті ағаш".

Моника вместе со своими сотрудниками помогает женщинам и детям, которые сидят или отбывали наказание в колониях, а после освобождения оказались не нужны родным, не могут устроиться на работу, не имеют жилья.

Моника родилась в Баварии, и могла бы сегодня жить и работать по своей специальности в сытой и богатой части Германии. Но вот уже 11 лет Моника живёт в Казахстане, и давно считает его своим вторым домом. Год назад Моника уже участвовала в программе «Глазами иностранца».

Ботагоз Сейдахметова: Моника, в соцсети Фейсбук в прошлом году появилась страница вашего фонда. Мне показалось, что вы живете довольно яркой жизнью – устраиваете праздники, делаете подарки для своих подопечных, ходите в горы, вместе готовите. Как выглядят будни «Жеті ағаш»?

Моника Форбухнер: Ни один день фонда не похож на другой. Никогда не знаешь, что будет завтра. У нас есть команда, и каждое утро мы решаем надо делать, в фонде, в тюрьме, на швейном участке. Я выступаю как организатор всего процесса. Сейчас у нас в доме живёт двое детей, и это очень изменило нашу жизнь. С одной стороны, стало намного веселее, а с другой, трудно, ведь это ещё и наш офис, нужно работать, а дети хотят играть.

Б.С.: Я знаю, что вы снимали большой дом за Алматы. Сколько человек там живёт?

М.Ф.: Мы живём в районе ГРЭСа, и два месяца назад мы купили свой дом. Теперь не надо переживать за аренду. Конечно, в доме всегда что-то ломается. Он небольшой, немного тесный, но мы всё равно благодарны, что есть свой дом. Сейчас мы можем принимать у себя пять-шесть женщин с детьми, и работники здесь же живут, и я.
Живут женщины, которым мы помогаем, могут жить несколько месяцев, в зависимости от ситуации мы им помогаем. Мы помогаем делать им прописку, все необходимые документы. Когда они уходят от нас, часто они всё ещё находятся на УДО (условно-досрочное освобождение), и поэтому могут снять квартиру рядом с нашим домом.



Б.С.: Вы им предоставляете только юридическую помощь, или ещё и финансовую?

М.Ф.: Финансово мы стараемся не помогать, потому что, я считаю, это не приносит им пользы. Мы стараемся найти им работу.

Б.С.: Я заметила, что часто помощь для колоний приходит из-за рубежа. Например, из Швейцарии пришли тёплые военные одеяла. Ваш фонд сам зарабатывает на жизнь, вы продаёте вещи, сувениры, которые сами делаете. А ещё помогаете женщинами приобрести новую специальность, чтобы после колонии выжить…

М.Ф.: Внутри колонии мы работаем как консультанты. Предоставляем психологическую помощь тем заключенным, которые склонны к суициду, люди с драмами, или те, кто просто хочет поговорить. Мы как нейтральная сторона, и они могут душу нам излить. Они видят, что мы к ним дружелюбно относимся, и открываются нам.

Б.С.: Моника, а какие женщины в основном попадают в колонию?

М.Ф.: Разные женщины. В основном есть две категории. Категория, с которой мы работаем – это простые люди, те, кто вырос в детском доме, сироты, те, кому было тяжело в жизни, часто из аулов, с низким уровнем образования. Но в колонии сидят и женщины с высшим образованием, которые в основном сидят за коррупционные преступления. Но им, в принципе, не так плохо, они в нашей помощи не нуждаются.

Б.С.: За какие преступления сидят те, кому вы помогаете?

М.Ф.: По статистике 2013 года, в Казахстане 68 процентов женщин-заключенных сидят за убийство мужей. Но чаще всего, причина убийства – это домашнее насилие со стороны мужчины.

Б.С.: Сколько лет дают за убийство? Ведь, получается, что это преступление в целях самозащиты?

М.Ф.: У всех по-разному. Кто-то защищал себя, кто-то – своих детей. Когда слушаешь их, это страшные истории. В основном они получают от 6 до 7 лет колонии.

Б.С.: Очень часто эти женщины рожают детей в колонии, либо дома остаются дети. Как решается судьба этих детей?

М.Ф.: Это очень тяжело. Часто дети попадают в детдома. До трёх лет дети, рожденные в колонии, могут оставаться с мамой, но потом их отдают в дом малютки или детдом. В прошлом году одна женщина освободилась, и пришла к нам с просьбой помочь вернуть ей ребёнка из детдома. Это была тяжёлая ситуация…

Б.С.: Насколько я знаю, мамы имеют право забрать своих детей их детдома после освобождения. Разве это не так?

М.Ф.: Государство хочет, чтобы детям было хорошо, и потому смотрит, всё ли для этого есть у мамы – работа, жильё, прописка. Очень часто этим простым женщинам нужна помощь, они не знают, что надо делать. Ребенок, которого мы смогли забрать из детдома, это только второй ребёнок. Все остальные остаются в детдомах.



Б.С.: Почему так происходит? Женщинам не отдали ребенка, потому что у них нет работы и прописки, или они сами от них отказались?

М.Ф.: По-разному, я думаю. Есть, конечно, женщины, у которых нет интереса к ребенку, а есть те, которые хотят вернуть, но не знают, как это сделать.

Б.С.: Моника, у меня такое ощущение, что, таким образом, образуется замкнутый круг. У этих детей словно предопределена судьба. Колония – детдом – колония. Государство должно заниматься ими, они могут повторить судьбу своих родителей.

М.Ф.: Да, обязательно. Ребёнок, которого мы забрали из детдома, ему 6 с половиной лет, он дикий, с ним тяжело. Он ведет себя как солдат, может делать что-то только по команде. Спасибо учительнице, которая занимается с ним, у неё столько терпения, и учит его, хотя это почти невозможно – он неусидчивый. Ему нужно внимание, ведь шесть с половиной лет на него никто не обращал внимания. Когда я сижу рядом с ним, он просто идеальный ребёнок. Но, если подошёл другой ребёнок, он становится невозможным.

Б.С.: Проблема социализации?

М.Ф.: Я вижу, что идёт процесс развития, это будет длинный путь…

Б.С.: В декабре прошлого года вы проводили фестиваль для детей «Письма ангелов». Расскажите о нём.

М.Ф.: В принципе, не мы организовали этот фестиваль, это Международный женский клуб, а мы принимали участие. Они наши спонсоры, помогают нам, часто приезжают от них волонтёры, которые играют с детьми. Кроме того, к нам приезжала женщина из Англии, которая показала нам как разбивать сады. Этот фестиваль был организован для детей из детских домов, для детей из частного детского дома «Ковчег» из Талгара. Нашим детям тоже было интересно. Наш мальчик, Кирилл, встретил там своих товарищей из детского дома. Для него немного было дискомфортно, но потом всё было нормально.



Б.С.: Давайте поговорим о счастливых историях. Меня очень потрясла история Тани, которая осталась без обеих ног. Как ваш фонд колонию, и как ваш фонд помог ей после колонии реабилитироваться в жизни? Что за этот год изменилось в её жизни?

М.Ф.: Мы сделали ей второй протез. В прошлом году мы нашли её родственников, но она им была не интересна. Потом мы нашли её брата, но он живет в России. Она тогда была на УДО, и не могла уехать, нужно было ждать, когда срок закончится. Брат сообщил нам, что за ней может приехать дядя. Это было в ноябре, но к сожалению, для меня эта история была драматичной. Я получила стресс. За Таней пришли родственники, которые стали меня обвинять в том, что мы держим её в трудовом и сексуальном рабстве. Было очень тяжёло, они мне угрожали, говорили, что у них есть наверху контакты. Приехала полиция, и другие органы, и её забрали. Это было некрасиво.

Б.С.: А почему Таня сама не рассказала родственникам о том, что на самом деле происходило в фонде?

М.Ф.: Татьяна ментально как шестилетилетний ребёнок. Она ходила около нас без ног, ниже нас, а мы там наверху о чём-то спорили, она ничего не понимала. А нам надо было много чего ещё сделать для Тани, документы оформить, но родственники не хотели ждать даже один день, всё это было некрасиво.



Б.С.: Она в конце концов, уехала к брату в Россию?

М.Ф.: Да, брат нам звонил, сообщил, что она приехала, он купил ей домик, и она там живёт. Кажется, всё будет нормально.

Б.С.: Сначала мне казалось, что это история с хеппи-эндом, а на деле вы прошли через все муки ада. Вы добровольно помогаете здесь нашим женщинам, а в ответ получает негатив. Возникает вопрос - зачем это вам нужно?

М.Ф.: Да, иногда я сама себе задаю этот вопрос. Это было очень тяжело, потому что я ничего не поняла. Я говорила им, вы же видите, как мы работаем, какую пользу мы приносим. Она инвалид 1-ой группы, что можно у неё взять? Мы просто даём ей какую-то вышивку, чтобы она была занята, ощущала себя полезной, нужной. А так, сама она не может заработать на жизнь. Эти люди, родственники Тани, занимают высокие позиции, очень властные люди. Я спросила у них, если вы думаете, что она в рабстве, где же вы были 8 лет назад? Она была 6 лет в тюрьме, два года жила у нас, почему вы её не искали? Ответа я, конечно, не получила.

Б.С.: Мы говорим на тяжёлую тему, и часто эти женщины после колонии находятся за обочиной жизни. Вы человек с высшим образованием, родились и выросли в прекрасной стране. Вы сами признались, что сами задаёте себе вопрос, зачем мне это надо. И всё-таки, для чего вам это нужно?

М.Ф.: Когда бываешь в тяжёлой ситуации, устаёшь, я ведь живу в одном доме с этими женщинами в течение 24 часов в сутки, то думаешь, зачем мне это. Но, когда видишь счастливый результат, когда видишь женщин, у которых всё получилось, тогда понимаешь, что стоит это делать.

Б.С.: Вы практически живёте в Казахстане 11 лет. За что, может быть, любите страну?

М.Ф.: Да, я живу здесь 12-й год. Я люблю дела, которые делаю.

Б.С.: Вернусь к истории Татьяны. Как она потеряла ноги, до тюрьмы, или в тюрьме?

М.Ф.: Татьяну мужчины вывезли за город, изнасиловали и бросили в степи. Было холодно, так что она обморозила ноги, но выжила. Позже, уже без ног, она решила найти и отомстить своим обидчикам. Она убила одного из мужчин.

Б.С.: Моника, мне кажется, главная проблема этих женщин – необразованность, незнание своих прав. Таких женщин очень легко втянуть в криминал, например, уговорить продавать наркотики. Как вы думаете, что можно сделать, чтобы предупредить эту ситуацию? Что за одиннадцать лет изменилось в менталитете таких женщин?

М.Ф.: Ничего. К сожалению, тюремная система минимально изменилась.



Б.С.: Как предупредить домашнее насилие, чтобы не доходило до убийства?

М.Ф.: Я думаю, что образование - это важно. Когда у женщины есть образование хорошее, и хорошая профессия, есть работа, тогда женщина может не бояться уйти от мужа. Потому что женщины боятся мнения общества, что скажут люди. Часто, если много детей, женщины боятся, что не смогут прокормить их самостоятельно. Мне кажется, государство должно поддерживать женщин, страдающих от домашнего насилия. Ведь мальчики, которые видят, как папа издевается над мамой, бьёт её, потом повторяет такую модель поведения. Надо уважать женщину, ценить их труд, ценить их как личность.

Б.С.: А как обстоит дело с домашним насилием в Германии?

М.Ф.: Я думаю, что домашнее насилие – это международная проблема. Но, здесь этого больше, чем в Германии. Думаю, суть проблемы в контроле. Мужчина хочет контролировать всё. Еще большая проблема в алкоголизме. Женщина не уходит от мужа, потому что не знает куда. К нам в дом часто приходят за помощью женщины, но у нас маленький дом, всех желающих вместить невозможно. Думаю, государство должно иметь такие дома, куда может женщина прийти, когда уходит от мужа.

В Алматы есть один дом, в котором женщина может прожить три дня. Женщине важно сказать – уходи, не терпи, потому что ты сама можешь погибнуть. Статистика не учитывает женщин, убитых мужьями, потому что обычно фиксируют её смерть как несчастный случай. В таком специальном доме женщина может успокоиться и подумать, как ей дальше жить, что делать, где получить финансовую поддержку.

Б.С.: Бедность, необразованность, незнание своих прав – это то, что приводит к такой ситуации. Причём, это касается и мужчины, проблема обоюдная. Если он не уважает женщину, это и приводит к насилию.

М.Ф.: Да, я слышала о женщине, которая запирала дома детей, потому что у неё не было денег на детсад, и уходила на работу. Это была такая крайняя степень отчаяния.



Б.С.: Я думаю, важно не замалчивать эти проблемы. Хочу сказать слушателям, что вы сами зарабатываете на жизнь, шьёте красивые вещи, варите варенье, и продаёте на ярмарках, а также часто отвозите в качестве подарков в колонии.

М.Ф.: Было бы хорошо, если бы поступала спонсорская помощь крупных компаний, прежде всего, продуктами.