Курс тенге как пулемёт с вертикальным взлётом

Продолжение валютных интервенций Нацбанка заставляет вспомнить анекдот про попавший под конверсию советский военный завод, на котором пытались производить детские коляски – а всё равно получался пулемёт с вертикальным взлётом. Так же и у нас любой валютный режим оборачивается государственным вмешательством.

И где тут свободное плавание?

В финансово-экономической сфере цифры говорят лучше слов. Глава государства перед отпуском тенге в свободное плавание отметил, что за 2014-2015 Национальный банк потратил $28 млрд на поддержание курса тенге. В этом году, как он отметил, на эти цели было потрачено $10 млрд. Нехитрый подсчёт говорит о том, что в нынешнем году до момента официально объявленного перехода к плавающему курсу национальной валюты Нацбанк выбрасывал на рынок в среднем $43,5 млн за календарный день.

С 20 августа по 1 октября объем валютных интервенций Национального банка составил $932 млн – $23,3 млн за календарный день. Если исходить из того, что полоса объявленных валютных интервенций началась с 16 сентября, то за этот период их ежедневный объём составил $62 млн. Если же составить график валютных интервенций Нацбанк за 2014-2015 годы в виде кривой, то по нему вы ни за то не догадаетесь, когда именно в стране был введён свободно плавающий курс без вмешательства государства. Точнее, вы вообще не поймёте, что он был введен. Если не знать контекста, то объективные цифры скажут о том, что в последние две недели на валютном рынке действует режим усиленного госрегулирования курса.

Интересно будет также сопоставить объёмы валютных интервенций с общими объёмами валютных торгов на KASE. Например, 29 сентября общий объём торгов составил $167,9 млн, валютные интервенции Нацбанка – $137,5 (82%). В ходе всех сессий 28 сентября было продано $89,3 млн при объеме интервенций Нацбанка $58,5 млн (66%). А 25 сентября при объеме торгов $129 млн интервенции были $42 млн (33%). Во время торгов 21 сентября продали $279,7 млн, интервенции Нацбанка достигли $213,1 млн (76%). Как видим, в отдельные периоды соотношение менялось, но в целом нельзя отрицать, что Нацбанк как продавец долларов был крупнейшим игроком рынка.

Цифры – вещь упрямая, и они отказываются признавать введение в стране свободно плавающего обменного курса национальной валюты без вмешательства государства. Под каким бы соусом это вмешательство ни осуществлялось, говорить о существовании курса как производной спроса и предложения, диктуемых объективными рыночными факторами, не приходится. Мы имеем дело с некой другой субстанцией.

На перекрёстке интересов

Былой паритет с российским рублём (1:5), который позволил бы отечественному производителю чувствовать себя комфортно, так и не восстановлен: сейчас курс рубль/тенге составляет 1:4. Желаемый курс доллара, удовлетворяющий сырьевых экспортёров, очевидно, также ещё не достигнут, поскольку они настроены достаточно пессимистично, в том числе по поводу инвестиций.

Поэтому мощное давление на курс сохраняется. В то же время на носу – парламентские выборы, и для власти совсем не с руки встречать их с курсом от 300 тенге за доллар и выше.

Таким образом, курс тенге в настоящее время является производной от взаимодействия двух этих сил – желания отдельных групп бизнеса и политической целесообразности. На их стыке и ведётся поиск какого-то подобия «равновесного» курса. А поскольку величины эти -разного порядка и обе далеки от экономической объективности, то они и не могут дать точной величины, а лишь обозначают приблизительный коридор, в пределах которого царствуют спекулянты.

По мере того, как определяются границы, ниже которых курсу не дадут упасть политики и выше которых ему не дадут подняться экспортёры, волатильность будет идти на спад. Но это не имеет отношения к обретению рыночной стабильности. Ведь выборы когда-то пройдут, а цены на сырьё могут снова измениться. И тогда грядет мучительный поиск нового равновесия.

Живём одним днём

К сожалению, из всего этого следует, что либерализации валютной политики не произошло. Прежде всего - по той причине, что либерализация – это вопрос принципов, а не просто свободного плавания. У нас же речь идет о реагировании на сиюминутные потребности.

Когда государству выгоднее отказаться от регулирования – оно вспоминает о либерализме. Как только возникает необходимость ручного регулирования, оно признаёт либерализм угрожающим.

И это не только история про валюту. Подобное наблюдается и в иных сферах, например, на топливном рынке. Несколько лет назад было введено регулирование предельных розничных цен на нефтепродукты, которое было тщательно аргументировано и подано как инструмент обеспечения стабильности, под него была выведена формула, позволяющая объективно определять рыночную цену, устраивавшую всех субъектов рынка.

Но недавно от этого сложного механизма с поразительной легкостью отказались, выбросив в мусорную корзину. Отказ от установления предельных цен на бензин Аи-92/93 назван более эффективным инструментом. Можно ли считать это результатом торжества либерализации? Ничуть. Просто после обвала курса тенге сдерживать стоимость нефтепродуктов стало невозможным. Но пройдет время, и о топливном либерализме мы вновь забудем, прибегнув к политике регулирования цен и ограничений на их экспорт-импорт. То же произойдет и с валютой, поскольку нынешний переход к так называемому плавающему курсу не подкреплен серьёзными либеральными подходами.