Келимбетов: Ослабление валюты – это не панацея от всех проблем
О скачках курса доллара
То, что сейчас происходит, это та волатильность, которая связана с тем, что рынок до конца еще не сформирован. Трудно назвать рынком игру двух-трех игроков, которые утром покупают, а вечером продают валютные ресурсы друг другу, что происходит в последние дни. Поэтому нельзя сказать, что мы уже живем в условиях нового курса. Большого рынка, как тот же российский или американский, у нас еще нет. Он еще не сформирован, за это отвечает не только Национальный банк, а вся финансовая система. Должны появиться правила игры, осознание потребностей, кодекс поведения. У нас пока первый месяц перехода к свободному плаванию, создаются определенные прецеденты, происходит приближение на основе спроса и предложения к определению равновесного курса тенге.
О роли Нацбанка при плавающем курсе
Мы с самого начала говорили, что свободное плавание не означает отсутствия центрального банка, мы очень внимательно за всем наблюдаем. По сути, мы и пожарники, и спасатели, и когда налицо такое неразумное поведение, имеем право вмешиваться и будем делать это и впредь. Возможно, наше участие потребуется и завтра, и до тех пор, пока рынок не успокоится. К сожалению, у трейдеров есть стадный инстинкт, и их время от времени надо приводить в чувство. У нас всегда есть возможность поломать любую чисто спекулятивную игру, но опять же сейчас формируется история и очень важно достижение правильного понимания.
Не девальвация, а переход к инфляционному таргетированию
Переход на инфляционное таргетирование — это часть большого пакета структурных реформ. Правительство приняло политическое решение о готовности пойти на серьезные болезненные структурные реформы. В последние 10 лет о них много говорили, сейчас начали реализовывать. Это отпускание цен на бензин, большая приватизация, которую объявило правительство. Законодательные реформы в рамках “100 шагов” — об этом много написано. Грубо говоря, это указание на то, что 7 тучных лет позади, а в 7 последующих нужно жить по средствам.
У многих, к сожалению, восприятие перехода к инфляционному таргетированию как к просто очередной девальвации. И претензии связаны с тем, почему все не так, как в предыдущих случаях.
Девальвация – не панацея
Еще раз хотел подчеркнуть, что ослабление валюты — это не панацея от всех экономических проблем, про это написаны целые талмуды. И бессмысленно было делать просто еще одну девальвацию и повторять потом каждый раз. Механизм девальвации себя исчерпал, в том числе потому, что турбулентность очень высока. Не исключаю, что тот же рубль снова может пережить период укрепления и ослабления. Курс будет двигаться вверх-вниз, и утверждать, что движение тенге будет происходить ступенчато и что сегодня нас устраивает такой курс, а завтра другой — это уже не механизм. В данный момент мы должны понимать, что у нас сейчас период турбулентности и никто не может обещать чего-то в плане цифр. Важен сам процесс, он должен быть максимально прозрачен в плане того, как происходит образование курса.
Некоторые банки занимаются спекулятивными играми
Весь этот месяц мы сталкиваемся с волатильностью, вначале произошел overshoot, когда тенге обесценился со 188 до 257 за доллар, потом налоговая неделя и укрепление, затем определенная стабилизация. Последние дни — это больше спекулятивные игры, которые мы решили пресечь. Есть два-три игрока, которые манипулируют рынком. Сейчас разбираемся. До окончания разбирательства мы в первый раз вышли с интервенциями. Любые интервенции с этого момента по итогам дня будут официально оглашаться. Сегодня (интервью записывалось вечером в среду 16 сентября) мы решили вмешаться, поскольку видели, что какие-то игроки разгоняют рынок. Что такое рынок? Это трейдеры 38 банков, которые обслуживают интересы населения и клиентов. Скажу, что есть определенные стресс-тесты, которые говорят о том, что большинство банков не заинтересованы в ослаблении тенге, потому что у них будут серьезные проблемы с пруденциальными нормативами, возрастание уровня плохих активов, причем не только по валютной части займов. Иногда кто-то может пытаться “назло маме уши отморозить”, но на то мы и Центральный банк, чтобы корректировать такое поведение. Мы не боремся с трендом и понимаем, что, если цена нефти снижается до уровня в $20 или $30 за баррель, тенге должен на это реагировать. Но позавчера, вчера и сегодня мы видели противоположные тенденции — укрепление рубля, остановку падения цен на нефть.
Сколько времени продолжится «качка»?
Первый год внедрения инфляционного таргетирования всегда крайне чувствителен для населения и для рынка. Все же видели, как штормило на валютных рынках соседних стран. Так что все естественно, поскольку существует высокая внешняя турбулентность, а в Казахстане к тому же структурируются новые правила игры.
Об ужесточении налогов
Переход к новой жесткой фискальной политике без изменений в денежно-кредитной был бы нелогичен. Поэтому наш переход стал стартовым моментом программы структурных реформ. С нашей стороны необходима система, которая позволяла бы абсорбировать все внешние шоки, более гибкое курсообразование. У Нацбанка есть возможность сглаживать все колебания, но тренду мы противостоять не будем. У страны есть Нацфонд, около $70 млрд, наличие такой подушки безопасности — это хорошо. Если считать, что ежегодные трансферты в бюджет — это $8 млрд, это как минимум 8 лет возможностей этот трансферт получать. Но правильней осуществить переход к более сбалансированной фискальной и денежно-кредитной политике. Любое ослабление курса — это не панацея. В случае с казахстанской экономикой у этого есть обратная сторона. С одной стороны, мы помогаем снижать издержки базовым отраслям — горнорудной и нефтегазовой промышленности или, например, для экспортеров зерна. Но вся программа экономической диверсификации построена на импортной составляющей. Должен быть четкий баланс между интересами экспортеров и потребителей и отраслей, зависящих от импорта. Считаю, что мы этот баланс соблюдаем в течение двух-трех последних лет и двигаемся с учетом понимания того, что необходимо экономике в целом.